Внутри футляра оказался золотой, невы­сокой пробы дутый браслет, покрытый грана­тами, среди которых распо­ла­гался маленький зеленый камешек. Вложенное в футляр письмо содер­жало поздрав­ление с днем ангела и просьбу принять браслет, принад­ле­жавший еще прабабке. Зеленый камешек — это весьма редкий зеленый гранат, сооб­ща­ющий дар прови­дения и обере­га­ющий мужчин от насиль­ственной смерти. Закан­чи­ва­лось письмо словами: «Ваш до смерти и после смерти покорный слуга Г. С. Ж.».

Вера взяла в руки браслет — внутри камней заго­ре­лись тревожные густо-красные живые огни. «Точно кровь!» — поду­мала она и верну­лась в гостиную.

Князь Василий Львович демон­стри­ровал в этот момент свой юмори­сти­че­ский домашний альбом, только что открытый на «повести» «Княгиня Вера и влюб­ленный теле­гра­фист». «Лучше не нужно», — попро­сила она. Но муж уже начал полный блестя­щего юмора коммен­тарий к собственным рисункам. Вот девица, по имени Вера, полу­чает письмо с целу­ю­щи­мися голуб­ками, подпи­санное теле­гра­фи­стом П. П. Ж. Вот молодой Вася Шеин возвра­щает Вере обру­чальное кольцо: «Я не смею мешать твоему счастью, и все же мой долг преду­пре­дить тебя: теле­гра­фисты обольсти­тельны, но коварны». А вот Вера выходит замуж за краси­вого Васю Шеина, но теле­гра­фист продол­жает пресле­до­вания. Вот он, пере­одев­шись трубо­чи­стом, прони­кает в будуар княгини Веры. Вот, пере­одев­шись, посту­пает на их кухню судо­мойкой. Вот, наконец, он в сума­сшедшем доме и т. д.

«Господа, кто хочет чаю?» — спро­сила Вера. После чая гости стали разъ­ез­жаться. Старый генерал Аносов, кото­рого Вера и ее сестра Анна звали дедушкой, попросил княгиню пояс­нить, что же в рассказе князя правда.

Г. С. Ж. (а не П. П. Ж.) начал ее пресле­до­вать пись­мами за два года до заму­же­ства. Очевидно, он посто­янно следил за ней, знал, где она бывала на вечерах, как была одета. Когда Вера, тоже пись­менно, попро­сила не беспо­коить ее своими пресле­до­ва­ниями, он замолчал о любви и огра­ни­чился поздрав­ле­ниями по празд­никам, как и сегодня, в день ее именин.

Старик помолчал. «Может быть, это маньяк? А может быть, Верочка, твой жизненный путь пере­секла именно такая любовь, которой грезят женщины и на которую неспо­собны больше мужчины».

После отъезда гостей муж Веры и брат ее Николай решили отыс­кать поклон­ника и вернуть браслет. На другой день они уже знали адрес Г. С. Ж. Это оказался человек лет трид­цати — трид­цати пяти. Он не отрицал ничего и признавал непри­лич­ность своего пове­дения. Обна­ружив неко­торое пони­мание и даже сочув­ствие в князе, он объяснил ему, что, увы, любит его жену и ни высылка, ни тюрьма не убьют это чувство. Разве что смерть. Он должен признаться, что растратил казенные деньги и вынужден будет бежать из города, так что они о нем больше не услышат.

Назавтра в газете Вера прочи­тала о само­убий­стве чинов­ника контрольной палаты Г. С. Желт­кова, а вечером почта­льон принес его письмо.

Желтков писал, что для него вся жизнь заклю­ча­ется только в ней, в Вере Нико­ла­евне. Это любовь, которою Бог за что-то возна­градил его. Уходя, он в восторге повто­ряет: «Да святится имя Твое». Если она вспомнит о нем, то пусть сыграет ре-мажорную часть бетхо­вен­ской «Аппас­си­о­наты», он от глубины души благо­дарит ее за то, что она была един­ственной его радо­стью в жизни.

Вера не могла не поехать проститься с этим чело­веком. Муж вполне понял ее порыв.

Лицо лежа­щего в гробу было безмя­тежно, будто он узнал глубокую тайну. Вера припод­няла его голову, поло­жила под шею большую красную розу и поце­ло­вала его в лоб. Она пони­мала, что любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее.

Вернув­шись домой, она застала только свою инсти­тут­скую подругу, знаме­нитую пианистку Женни Рейтер. «Сыграй для меня что-нибудь», — попро­сила она.

И Женни (о чудо!) заиг­рала то место «Аппас­си­о­наты», которое указал в письме Желтков. Она слушала, и в уме ее слага­лись слова, как бы куплеты, закан­чи­вав­шиеся молитвой: «Да святится имя Твое». «Что с тобой?» — спро­сила Женни, увидев ее слезы. «...Он простил меня теперь. Все хорошо», — отве­тила Вера.